Новости политика Россия - iCity.life Рязань

По мнению литовского политолога Владимира Лаучюса, России удалось заставить Запад играть по своим правилам, а слабость нынешней американской администрации и общая установка Берлина не позволяют говорить о серьезном повышении обороноспособности региона.

«Хартыя’97»: В последнее время, особенно после того, как Путин отдал приказ отвести войска из Сирии, разговор о российской угрозе стал менее слышен в общем контексте. Появились мнения, что Запад не в состоянии решать проблемы без участия России. Что вы думаете по этому поводу?

Владимирас Лаучюс: Я думаю, что в принципе в этом нет ничего нового. Действительно, как раз ведутся разговоры об участии России в нынешней «семерке», которую западные страны вновь хотят видеть «восьмеркой». Это уже достаточно серьезный сигнал, говорящий о том, что Запад, видимо, не сделал выводов, которые напрашивались с момента российской агрессии в Крыму и, в принципе, даже со времени российской агрессии в Грузии. Все возвращается на круги своя, так же, как вернулось после российско-грузинской войны.

С другой стороны, мы видим, что Россия сумела эффективно решать поставленные перед собой задачи в Сирии, чего не сумели какое-то время делать западные страны. И лишь в последнее время войне в Сирии уделяется больше внимания. Однако еще в прошлом году, после терактов в Париже, когда французский президент Олланд заявил, что Франция этого так не оставит и уничтожит агрессора, его обещание было, мягко говоря, не выполнено. Единственное, что сумела сделать Франция — два или три раза послать самолеты в Сирию. Это, конечно же, несерьезно, и вызывает очень большую озабоченность тем, насколько Запад вообще уязвим.

Когда одна из крупнейших стран Европы заявляет, что те, кто убивает ее граждан, будут уничтожен и не делает ни одного сколько-нибудь существенного шага в этом направлении, это представляет западную обороноспособность в таком виде, что буквально провоцирует агрессивный исламский мир повторять такие теракты — то есть делать то, на что Запад попросту никак не отвечает.

— Есть мнение, что после Сирии Россия вновь сконцентрирует свое внимание на Украине. Однако пока что мы не видим большой активности россиян в этом направлении. Кремль что-то останавливает от активных шагов на Украине?

— Лично я не думаю, что это напрямую взаимосвязано — то, что Россия уйдет из Сирии и возобновит агрессию на Украине. Я думаю, что Россию, в принципе, (по крайней мере, по одному сценарию) нынешняя ситуация замороженного конфликта в восточной Украине абсолютно устраивает. Возможно, существуют и другие сценарии, но этот уже воплощен в жизнь и, в общем-то, приносит свои плоды, которые отчасти выгодны России, имея в виду ее внешнюю политику и геополитическую стратегию.

И поскольку эти задачи выполнены, я не вижу, как говорили некоторые обозреватели, необходимости для России развязать себе руки для дальнейшей войны на Украине. Я не думаю, что война в Сирии настолько связала Россию, что она не могла себе позволить одновременно действовать и на Украине. Одно другому все-таки не мешало.

В Сирии не было большого российского контингента, и Россия не та страна, которая, послав какое-то количество самолетов в Сирию, уже ничего не может сделать на западном фронте. Конечно же, может, если хочет, но она этого не сделала. Я думаю, в принципе ситуация замороженного конфликта на востоке Украине России выгодна. Кроме того, предпринимать какие-то шаги, которые еще более усугубят неважное положение России на международной арене, ей не выгодно. Она как раз идет на какое-то сближение с Западом, поскольку дальнейшие санкции или даже дополнительные санкции, которые возможно возникли бы в случае новой агрессии на Украине, конечно же, нанесли достаточно ощутимый урон российской экономике, которая на данный момент сама по себе не особенно хороша.

Зачем стрелять себе в ногу, когда можно чего-то добиться и мирным путем? Все-таки у России нет цели воевать в Сирии или на Украине, это средства, цели другие. И на данный момент мне не кажется, что в восточной Украине России нужно было во что бы то ни стало продолжать наступление.

— Можно ли сказать, что России удалось заставить Запад играть по своим правилам?

— Думаю, что в основном, да. В какой-то степени ответ Запада был достаточно веским в том плане, что было продемонстрировано единство западных стран, хотя бы некоторое. Все же санкции были, и они были ощутимее, чем расчитывала Россия. Видимо, она надеялась, что Германия воспротивится нынешнему режиму санкций, но Германия этого не сделала. И санкции в итоге достаточно серьезны по сравнению с тем, что было бы, если бы их не было вовсе. Но они могли бы быть гораздо более жесткими после всего, что произошло — разрушения всей системы международного права в послевоенной Европе, когда государство, которое вместе с США и Великобританией гарантировало суверенитет Украины, его нарушило и оккупировало часть ее территории. Поэтому санкции должны были быть гораздо более жесткими. Но, по крайней мере, Запад был единым, хотя бы в том, что они не были сняты.

Во всем же остальном, скорее, Россия сумела заставить принять ее правила игры и не усугублять конфликта, то есть правила игры в основном российские, а странам Запада не хватает как лидерства, так и экономических и политических инициатив по сдерживанию российской агрессии. И что особенно важно (и удивляет — хотя это слабо сказано) — это отношение крупных европейских стран к вопросу обороны и вопросу ассигнований на оборону. В такой ситуации, когда Россия демонстрирует свое военное превосходство в Европе и единственным сдерживающим фактором остается Вашингтон, Европа перед лицом такой угрозы не находит в себе политической воли увеличить расходы на оборону и усиление своего военного потенциала.

— Усиление контингента НАТО в странах Балтии — насколько это действенно в плане отражения возможной угрозы России и как вы оцениваете роль США в регионе в плане повышения обороноспособности?

— Разумеется, ни Литва, ни Латвия, ни Эстония не могут победить в войне, если таковая начнется. Но самое главное — эта обороноспособность позволила бы им дождать подкрепления от союзников по НАТО. Для этого и были предприняты все эти шаги. Они нужны и были своевременны. Но, с другой стороны, я думаю, что этого недостаточно. 2% от ВВП — это обязательство, которое было принято более 10 лет назад, когда угроза со стороны России как таковая еще не усматривалась, когда западные союзники убеждали Литву в том, что Россия — не враг и что ни о какой агрессии речи быть не может. Но Литва тогда постоянно выражала озабоченность по поводу постоянно возрастающей агрессивности России. Западные же союзники пытались тогда нас успокоить, говоря, что Россия — наш будущий союзник и возможно даже будущий член НАТО. Збигнев Бзежинский несколько лет назад писал о том, что лет через 15-20 Россия сможет стать членом НАТО, но сейчас это кажется бредом сивой кобылы.

— Вместо этого мы наблюдаем постоянно нарастающую милитаризацию Калининрадской области.

— Вот именно. И когда наши западные союзники говорили, что Россия никакой угрозы не представляет, она уже тогда представляла эту угрозу. Но поскольку на Западе бытовало другое мнение, нам было сказано о 2% ВВП. Но сейчас, когда все убедились в угрозе и агрессивных намерениях России, этих процентов недостаточно. Сейчас, когда это ясно, этого мало. Я думаю, нужно ускорять процесс перевооружения и модернизации литовской армии, поскольку то усиление нынешним темпом, на которое мы расчитываем через 5-7 лет, необходимо уже через год-два. Угроза нависла сейчас.

— Что касается США, то позиция вроде бы ясна, но не хватает ясности со стороны европейцев в плане обороны?

— Прежде всего европейцев. Кроме того, Литве не повезло в том плане, что два срока подряд президентом США является в общем-то пацифистки настроенный леволиберальный лидер Барак Обама. Если бы не это, то, видимо, и позиция США была бы жестче. Не только в отношении России, но и в отношении тех европейских союзников, которые наплевательски относились к вопросу обороны. И сейчас Обаме не приходилось бы говорить о том, что мы (США — прим. ред.) не хотим содержать Европу в оборонительном плане. Я думаю, что об этом речь шла бы системно уже несколько лет назад, и разговоры не остались бы разговорами, а американцы действительно, будь во власти другой президент, сумели бы убедить европейские страны уделять больше внимания вопросам обороны и обороноспособности.

— Удается ли странам региона — Балтии, Польше, влиять на повестку дня в ЕС плане обороны?

— В какой-то степени да, но все же решающую роль в Европе до сих пор играет позиция Берлина, а не Варшавы. А Берлин как раз и не хочет, чтобы американское присутствие в регионе увеличилось, чтобы базы НАТО из временных превратились в постоянные, чтобы здесь было больше американского контингента и военной техники, чтобы была создана инфраструктура, и чтобы танки и прочая техника стояли не где-то во Франции, а ближе к восточной границе ЕС. Именно в этом регионе, где можно ожидать удара России.

То, что американское присутствие до сих пор недостаточно — это результат не только политики леволиберального лидера США Обамы и его кабинета, но и позиции Германии, которая вообще до недавнего времени была пророссийской и только в последнее время, отчасти благодаря Ангеле Меркель, Германия уже не является Германией Шредера. Но все же эта страна всячески противится усилению американского влияния в регионе.

— Как Литве стоит смотреть в плане обороны стоит смотреть на своего соседа — Беларусь, который является близким союзником России во всех отношениях?

— Как посмотреть… Конечно, нам нужно иметь в виду то, что Беларусь является близким союзником России и что Беларусь, может быть, даже не по своей воле в случае чего окажет России поддержку в ситуациях, когда дело, не дай Бог, приблизится к военным действиям. Это все нужно иметь в виду, думаю, это учитывается и в стратегиях НАТО, и литовским министерством обороны. А вот о дальнейшей демократизации, либерализации белорусского режима, что Белоруссия повернется лицом к Западу и задом к России — в этом я никогда не был уверен и до сих пор не являюсь оптимистом в том вопросе.

— В последнем отчете ДГБ указывалось, что белорусская разведка активно работает в Литве…

— Это понятно и естественно.