Новости политика Россия - iCity.life Рязань

Мы вступили в эру миграции. Если объединить всех людей, живущих вне страны своего рождения, в отдельное государство — республику кочевников, оно стало бы пятым в мире по численности населения, превышающей 240 миллионов человек.

Много было написано о том, как переселяющийся мир меняет внутреннюю политику отдельных стран, но не так уж часто говорят о его геополитическом эффекте. Между тем, крупные миграционные потоки людей уже привели к появлению трёх типов миграционных сверхдержав — новые колониалисты, интеграторы и посредники.

Новые колониалисты заставляют вспомнить европейцев, которые расселились по миру в XVIII и XIX веках, что принесло выгоду не только им самим, но и их родным странам. Схожим образом мобильное население XXI века, как правило, помогает странам своего происхождения получать доступ к рынкам, технологиям, а также усиливает их политический голос в мире.

Американский журналист Ховард Френч назвал Африку «вторым континентом Китая», описывая то, как более миллиона переселенцев из Китая преобразили страны Африки южнее Сахары. Такая же история разворачивается почти на всех континентах, учитывая, что за пределами материкового Китая сейчас живёт больше китайцев, чем во Франции французов. Когда эти мигранты возвращаются в Китай, их новые способности используются с большим умом. В Китае таких людей называют «морскими черепахами», и они доминируют в технологической отрасли страны.

Индия тоже обладает большой диаспорой, оцениваемой в 20 миллионов человек. Эти люди суперуспешны и очень хорошо связаны. Одна из каждых десяти компаний в Силиконовой долине основана предпринимателями индийского происхождения. Гендиректор Microsoft — индиец, так же как и изобретатель процессора Intel Pentium, как бывший директор по технологиям Motorola и как гендиректор Google.

Какую пользу это приносит Индии? Индия ежегодно получает более $70 млрд частных денежных переводов из-за рубежа. Это рекордная сумма в мире, достигающая почти 4% ВВП Индии, что больше всех расходов страны на образование. И хотя, может быть, невозможно доказать эту причинную связь, однако наплыв индийцев в Америку совпал со сдвигами в геополитической ориентации обеих стран, как показало историческое ядерное соглашение 2008 года, заключив которое, США отказались от политики равноудалённости в отношении Индии и Пакистана.

Большое количество мигрантов позволяет стать супердержавой переселенцев даже без официального признания самого государства. Примерно 35 миллионов курдов, называющих себя народом без страны, стали одной из самых политически активных миграционных групп в Европе. Вряд ли можно назвать совпадением тот факт, что правительства Швеции и Германии, где велико население курдского происхождения, оказывают военную поддержку курдским «пешмерга» в их борьбе с Исламским государством (ИГИЛ).

Второй тип сверхдержав — это интеграторы. Написаны целые библиотеки книг о том, как США выигрывают от своей способности превращать людей со всего мира в американских граждан. Аналогичным образом Анголе и Бразилии удалось развернуть направление «утечки мозгов»: в этих странах велик приток мигрантов из бывшей колониальной метрополии — Португалии. Однако двумя наиболее выдающимися примерами интеграции на сегодня являются Израиль и ИГИЛ.

Приток мигрантов из диаспоры жизненно важен для Израиля. Это отражается даже в самом ивритском слове «алия», происходящем от глагола «возвышение». Правительство обеспечивает работу «консультантов по алие», а также предоставля��т бесплатные билеты в одну сторону, языковые курсы и практическую помощь. В итоге, население Израиля выросло в девять раз с момента основания страны в 1948 году.

В книге «Стартап-нация: История экономического чуда Израиля», написанной в соавторстве с Солом Сингером, американский писатель Дэн Сенор задаётся фундаментальным вопросом: «Как так вышло, что Израиль — страна с населением в 7,1 млн человек, существующая всего лишь 60 лет, окружённая врагами, находящаяся в перманентном состоянии войны с момента своего основания и не обладающая природными ресурсами, — создаёт больше стартапов, чем такие большие, мирные и стабильные страны, как Япония, Китай, Индия, Корея, Канада и Великобритания?». Ответ, разумеется, — иммиграция.

Лидеры ИГИЛ не обрадовались бы такому сравнению, однако своим быстрым ростом на карте эта группировка обязана урокам, данным Израилем. Так называемое Исламское государство, может быть, и не признано никем официально, однако оно создаётся благодаря иммиграции. По оценкам Soufan Group, примерно 30 000 человек из 86 стран приехали на занимаемую ИГИЛ территорию в Сирии и Ираке.

Третий тип иммиграционных супердержав — это посредники, которые пользуются географическим положением, чтобы добиваться уступок от соседних стран, страдающих фобией к мигрантам. Самым ярким примером является Турция: когда-то этой стране приходилось упрашивать рассмотреть её заявку на вступление в Евросоюз, а теперь она диктует условия отношений с Брюсселем. Благодаря утечке стенограммы недавнего саммита с европейскими лидерами стало известно, что президент Реджеп Тайип Эрдоган грозился отправить всех беженцев в Грецию и Болгарию, если его требования не будут выполнены.

Ещё одна страна посредник — Нигер. Будучи крупным транзитным центром, через который проходит 90% всех западноафриканских мигрантов, направляющихся в Италию, Нигер сумел получить 600 млн евро ($680 million) во время последнего распределения бюджета помощи ЕС. Тем самым, страна последовала примеру ливийского Муамара Кадафи, который выступил однажды со знаменитым предупреждением, что Европа «почернеет», если не будет платить ему за сдерживание мигрантов, пытающихся пересечь Средиземное море.

Если традиционные державы, первыми получившими выгоды от глобализации, известны как G-7, то страны, регионы и организации, получающие выгоды от миграции (Китай, Индия, Курдистан, Израиль, ИГИЛ, Турция и Нигер), можно назвать М-7. Поскольку контроль за потоками населения становится мощной валютой, государства, следующие примеру М-7, получат возможность увеличить свой геополитический вес.

Для Запада главная проблема будет заключаться в необходимости примирить внутриполитические требования закрыть границы с геополитическими преимуществами, открывающимися благодаря позитивному отношению к миграции. Пока что страны G-7, для которых легко регулируемый приток беженцев каким-то образом превратился в «кризис», продолжают содействовать росту влияния стран М-7.

Марк Леонард является директором Европейского совета по международным отношениям.